Игорь Платонов - Туманный ампир. Стихи и поэмы

У богатых – свои причуды,
А у певчих – душа да высь;
Я иду, не боясь простуды,
Вдоль по ветру, ускорив мысль.

В головах – ураган проектов,
В кулуарах – туман интриг;
А Земля не меняет вектор
И природе не нужен сдвиг.

У крутых – золотая жила,
Только, в спину поёт сквозняк…
Ну а жизнь – это фронт без тыла,
Да и в рай не войдёшь за так.

А в мечтах не видать кордона,
Только, память – как личный груз;
Романтичен комфорт вагона,
А выходишь – и снова грусть.

По каким нас путям носило?
Что нашли мы в иных местах?
Есть у времени свойство силы —
Отверзать Небеса в сердцах.

Фонари – как цветы в бетоне,
Что-то воздух пропах не тем…
Но печаль в красоте утонет,
Отказавшись от ветхих тем.

Прикоснётся душа к родному
И на раны прольёт бальзам;
На Земле быть любви к живому
И от силы сиять глазам.

У богатых – свои причуды,
Но кому хорошо в броне?
Я иду, не боясь простуды,
Вдоль по ветру – к своей весне.

Вы извините, что я небрит,
Что не похож на лощёных денди;
Меня промозглая муть столбит,
Качая душу в тревожном темпе.

И зачиная сквозной сюжет
О позабытой в миру печали,
Я фронт апломба свожу на нет
И воздух жизни пою очами.

«О чём же песня?» «А жизнь о чём?» —
Вопрос – на вопрос. Извините, леди;
Я так подумал, – чтоб стать Христом,
Бродяга сердцем прощупал плети;

И лёгкой дланью укрыл дитя
От тех, кто чувства кроит на формы…
Как вольно птицы в туман летят!
Им всюду хватит и сил, и корма.

И из формата холёных свит
Я выхожу, как боян – из пая.
Вы извините, что я не убит;
Ну, очевидно, судьба иная.

Подпольная жизнь это печь без нагрева
И бой без патронов;
Я шок обратил в озаренье напева
Над мерой сожжённой.

Я руки не грел на крутых оборотах
И вышел из драмы;
Рулил по-над бездной смертельным полётом
Сквозной андеграунд.

А в венах – прибой вакханальных азартов
С последствием жажды;
Я в срок погасил обязательства кармы,
Войдя в негу дважды.

И я бы сказал, что идёт всё как надо,
Но некуда деться;
В артериях – зов первородного сада
И пение детства…

Но как бы ни дуло, душа отогрета
Ожившей природой;
Я вижу в грязи жемчуга, и за это
В желаньях – свобода.

Я на заказ не улыбаюсь
И ради фона не пою,
И потому не удивляюсь,
Когда пиарят колею.

Как много звёздных и медийных,
Громкоголосых и больших;
Как много важных и активных,
Неуловимых и крутых.

А я не рвал за лавры глотку,
И на мажор не западал;
Я отшибал соблазны водкой
И в сердце двери открывал…

Бродил по каменной округе,
Даря безмолвие звезде,
С тобой, любимая подруга,
Мы были счастливы в нужде.

Где так случайны совпаденья
И оживлённы сквозняки,
Нас отогрели обнаженья,
Поя сиянием зрачки…

И глядя в мир, где не укрыться,
Я говорю, вдыхая жизнь:
На лжи ничто не сохранится,
Храни себя в стране души.

Веяло Ренессансом,
Где-то играла скрипка;
Дух обмирал в шампанском,
Сердце желало крика…

Ты, мишуру охаяв,
Роптала: «Как мир не прочен!..»
Крыла меня дыханьем
И окунала в очи.

И умножая розы,
Что ароматом пели,
Нега швыряла оземь
Томный шаблон отеля.

В душах любовь шумела
И надвигалось небо…
Память моя, как нега,
Угомонила тело.

Моя плоть это зона
Засекреченных нервов
С перехлёстом озона
И мечтами без меры.

Жизнь милей – где попроще,
Мир живей там, где не был;
Но глаза это очи,
Если в кровь льётся небо.

А надежда – как мост,
Только берег не виден;
Горечь взвилась до звёзд
И рассвет грёзы выдул.

Высь беду отмела,
Напоив сердце бурей;
И горят купола,
Как лампады в лазури.

И плывёт по округе
Вольный звон колоколен;
А в бульварной поруке
Каждый звук – под контролем.

Здесь бродяги – как семьи
С тайной метой Пандоры;
И, наверное, все мы —
Немного актёры.

Только грим въелся в лица
И подмостки разбиты;
А в груди стонет птица,
Вычисляя орбиту…

Если всё – под грозой
И стена дышит в спину, —
Значит, путь по прямой
Плоть сжимает в пружину…

Если песня – лишь плод,
То душа это сад;
Нас беда не возьмёт,
Голоси, вещий лад!

Вскрой, родная, ажур, —
Полыхни в муть очами!
Я тоску сокрушу,
Сталь озвучив перстами…

На устах – пекло пульса,
Всюду пляшут улыбки…
В нервах – музыка улиц,
Лишь смычок пьян от скрипки.

Как просто замлеть от лести
И впредь не жалеть ни о чём,
Как просто остаться на месте
И гайкою стать под ключом…

Как просто не знать, не ведать,
Как просто ослепнуть на миг;
Как просто идти по следу
И больше не биться в тупик.

Как просто любить хороших,
Удачливых и дорогих;
Как просто не помнить о прошлом
И горечь не пить за троих.

Как просто пропеть о важном
И больше не быть на краю;
Как просто не думать о страшном
И имидж вогнать в колею.

Как просто дружить с крутыми
И верить, что ты не пустой;
Как просто держаться за имя,
Гася холодок за душой.

Как просто поправить наружность
И хлам поменять на велюр;
Как просто отсеять ненужных
И тихо вписаться в ажур.

Как просто ругаться в спину
И верить в значение прав;
Как просто внезапно сгинуть,
Лавину за шалость приняв…

Как просто прижиться в оплоте,
Как просто колбаситься в такт;
Как просто гонять на «Тойоте»
И верить, что жизнь это смак.

Как просто уйти, хлопнув дверью,
И стать на мгновенье крутым;
Как просто внезапно поверить,
Что мир может быть и другим…

Как просто сидеть у камина
И млеть от гуманных идей;
Как просто смотреть на руины,
И верить в счастливых людей.

Как просто начислить по сотке,
Как просто уйти от всего;
Как просто сгореть от водки
И больше не знать ничего…

Как просто запутаться в узах
И милости ждать от героев;
А миру не нужно иллюзий
И воздух поит всё живое.

Высокие клятвы – как старая мебель,
Которую можно отдать не глядя
Знакомым, живущим на кровном хлебе,
Согласно завету священного лада.

Они антикварны, молчат о великом,
Внимая блаженству деревьев раздетых;
И сад опустелый становится диким,
Даруя свободу ликующим детям.

А в холоде мира душе не укрыться,
Сквозь боль и тоску мы идём на запрет;
И время нам дарит счастливые лица,
В которых забытого прошлого нет.

Мне травы прошептали: «Дело к Жатве…»
И я почуял выдох Хиросимы…
И хлынули в сознание скрижали,
И сердце обомлело нелюдимо…

Компьютерное диво разродилось
Прогнозом штурмового интеллекта;
И офисы шифруются в могилы,
Где ДНК – ошибочная клетка.

Ни Гёте, ни Эйнштейн не постигали
Очищенного Каина природу;
Дисплеев чумовые магистрали
Сплетают виртуальную свободу…

Не вняли Сальвадора назиданию,
Сон разума родил Левиафана;
И монстры вылетают на задание,
Выщёлкивая души из профанов.

Потягивая пиво в подворотне,
Скорбит охладевающий бродяга;
И стены городские сумасбродно
Смыкаются в громаду саркофага…

Я чую круговые катакомбы,
Где сталкер – кровный пастырь, время люто.
Кому мила программа «Кибер-Зомби»?!
Арканом человека стал компьютер.

По формуле глобального трактата
Растёт интеллектабельное чрево;
Пропущено в сердца клеймо «нон-грата»,
У Древа Смерти спят Адам и Ева…

Зима… Зима людьми овладевает…
О, Байрона тоска… Какие лица!
А в бункерах возмездье дозревает, —
Сеть рока безошибочно гнездится…

Но тайная энергия Планеты
Включила светоносное искусство;
И рухнула система «Cyber-Net»,
В Сознании включив перезагрузку.

Я не знаю, откуда приходят счастливые сны,
Но я помню, что в каждом из нас дышит воля Небес;
А душа – как тайник, потому что квартиры тесны,
Мы поём только в праздник, но верим, что это наш крест…

Мне продвинутый геймер сказал, что игра – это жизнь,
Нужно просто поверить в удачу и стать как вода…
Мы уже потеряли часть сил в виртуальной глуши,
Но никто не услышал, о чём говорят холода…

Мы растём наугад и в мечтах обретаем полёт,
И я понял: инерция лучше, чем дурь и запой;
А тоска – это взрыв изнутри и движенье вперёд —
В ту реальность, где память не стёрта и воздух живой.